Дон Диего де ла Вега: Положение Франции в еврозоне среднее, а вот в Евросоюзе — немного выше среднего. Эту страну ​​можно считать примером для ЕС. Тем не менее, если бы Франция была американским штатом, она заняла бы 50-е место в США по валовому продукту на душу населения. С точки зрения паритета покупательной способности, француз может покупать столько же, сколько средний житель относительно бедного штата Миссисипи. Сегодня важно подчеркнуть разрыв между европейцем и американцем. Этот увеличивающийся разлом является решающим моментом, поскольку, согласно стандартной неоклассической экономической теории, мы должны были увидеть его сокращение. В 1950-х, 1960-х и 1970-х годах мы действительно были очевидцами его уменьшения, но с начала 1980-х годов сближение прекратилось, и разрыв начал даже расти. Такая реальность противоречит теории.

Почему это происходит? В глобализированном мире на европейцев оказывается давление со стороны США, чтобы жители ЕС проводили реформы и реструктурировали свои учреждения. И каков результат этих реформ? Мы должны были уменьшить отставание от США, но этого не произошло. Этот значительный разрыв необъясним с точки зрения стандартной западной экономической теории — следовательно, речь идет об аномалии, которая подрывает авторитет этой самой теории.

Важно отметить, что наше отставание не связано с выдающимися показателями США, поскольку там наблюдалось в последние годы снижение производительности и роста экономики, а также были проблемы, связанные с рынком труда, бюрократией и так далее. Речь идет об экономическом спаде в Европе, о нашей деградации. Производительность труда снизилась: рост экономики в Евросоюзе прекратился, и в настоящее время ЕС демонстрирует отрицательные показатели.

Таким образом, дело в отставании Европы, которое, вероятно, связано с уменьшением человеческого капитала. Мы больше не в состоянии аккумулировать физический или человеческий ресурс и испытываем трудности с накоплением финансовых средств. Это реальная проблема, специфичная для Евросоюза, она не связана с исключительными показателями роста американской экономики. Конечно, в США происходили некоторые неожиданные вещи, особенно в области энергетики в последние 15 лет, а также в связи с созданием стоимости некоторыми американскими компаниями за минувшее десятилетие. Но, по сути, удаляются не Соединенные Штаты, а прежде всего Европа, которой не удается добиться лучших результатов. Вопрос о том, почему наш регион не имеет необходимых данных, следует задать европейским политикам и руководителям.

— У американцев уже изначально было преимущество: они были впереди, в том числе благодаря Кремниевой долине. Они смогли воспользоваться технологическим пузырем в конце 1990-х годов, который отличался от пузыря на рынке недвижимости в Париже, потому что он позволил появиться новому классу предпринимателей. Во Франции мы уже 40 лет пытаемся создать технопарки практически везде, чтобы имитировать Кремниевую долину, но объединения лабораторий в пригороде Сент-Этьена недостаточно, чтобы добиться такого эффекта. Нам нужна большая концентрация, настоящая агломерация, это является основным важным моментом.

Второе преимущество США — их более крупный единый рынок. Вы можете начать учебу в Калифорнии, закончить ее в Массачусетсе, найти свою первую работу в Вашингтоне, вторую работу в Техасе и так далее. Такого нет в ЕС в больших масштабах. Наш рынок труда сегментирован, разделен. Конечно, речь идет о едином европейском рынке, но по многим направлениям он разрознен. Поэтому мы во многом зависим от франко-германского тандема, который пассивен уже пятнадцать лет. Немцы больше не играют в эту игру, а французы достаточно наивны и верят, что он все еще работает. Это настоящая проблема. То есть у США были неотъемлемые преимущества.

Кроме того, существует разница в отношении к регулированию. Например, возьмем искусственный интеллект. Когда это начинает всплывать в СМИ, американцы тут же заявляют: "Давайте попробуем!" Они начинают эксперименты во всех направлениях, как, например, Тесла с автономными транспортными средствами. А реакция европейцев состоит в том, чтобы найти способ регулирования. Американцы говорят об этом, но не делают этого или делают легкомысленно и процессуально. В ЕС нормативные тексты пишут люди, которые ничего не знают о теме и не имеют никакого отношения к деловому миру. Мы столкнулись с этой же проблемой при сокращении рабочего времени. Американцы об этом говорили, но ничего не сделали. Во Франции мы сократили, не подумав, рабочую неделю до 35 часов.