Биологическое оружие, как «ветхозаветная ценность», или опыт исторического исследования.

«Событiя гораздо менее разнообразны, чемъ предполагаютъ люди не знающiе, кто держитъ нити»

Б.Дизраэли

"...мы считаем, что все нееврейские земли украдены..."

Шульхан Арух, гл. 136

Вы ещё не знаете глубины нашей вины. Мы врываемся везде, мы везде поднимаем драку, и мы везде убегаем с добычей. Мы всё извращаем. Мы взяли ваш естественный мир, ваши идеи, ваше предназначение и всё это перемешали и извратили. Мы были в начале не только Первой Мировой Войны, но и всех ваших войн; не только Русской, но и всех ваших революций в истории. Мы принесли несогласие, раздоры, смятение и депрессию во все ваши личные и общественные дела. И мы до сих пор только этим и занимаемся. И кто скажет, сколько ещё мы будем этим заниматься?

Марк Эли Раваж, личный биограф Ротшильдов

Кто же напустил «Черную смерть» на Европу? На этот вопрос и доныне нет точного ответа. Между тем, страшной эпидемии, грозящей уничтожить всю христианскую Европу, предшествовали другие, не менее «странные события», которые могли бы показаться «всеобщим помешательством», если не знать их историческую подоплёку.

В 1317 году над всей Францией пронесся вихрь безумия. Полумистический порыв, мечты о святости и приключениях замешанные на нищете, побудили деревенских юношей и девушек, пастухов, мелких ремесленников и прях, преимущественно в возрасте от 15 до 20 лет, покинуть свои семьи и босыми, без денег и еды, совершить стихийный исход. Поводом послужила туманная идея крестового похода. Подлинным же истоком этого безумия были действия членов Ордена Тамплиеров, многим из которых удалось скрыться после разгрома в 1307 году. И они жаждали мщения. Свежая память об утраченном могуществе, сохраненные капиталы, заложившие наиболее старые банки Европы, обладание почерпнутыми на Востоке знаниями «магии и алхимии», «поклонение голове Бафомета», сделали их фанатиками, тем более грозными, что скрывались они под смиренным одеянием писцов или поденщиков. «Они вновь объединились в тайное общество и повиновались приказам никому не известного Великого магистра, который заменил прежнего Великого магистра, сожженного на костре»[1]. Тамплиеры же стали и основателями первого масонского ордена.

Именно эти люди, превратившиеся в деревенских проповедников, подобно пресловутому крысолову, увлекли за собой молодежь Франции. Если верить им - в поход на Святую Землю. Меж тем их истинной целью было разрушение королевства и уничтожение папства. В орды одержимых вливались все новые и новые силы земель Франции, Нормандии, Бретани, Пуату. Десять тысяч, двадцать, сто тысяч человек - люди все шли и шли к сборным пунктам. К толпам из пастухов присоединялись священники-расстриги, монахи-вероотступники, разбойники, воры, нищие и гулящие девки.

Перед этой разгульной и распутной лавиной молодых пастушков несли крест. Сотни тысяч путников в лохмотьях, входя в город, чтобы попросить там милостыню, не задумываясь, пускали его на разграбление. Толпы опустошали Францию в течение целого года, действуя даже с какой-то последовательностью, несмотря на беспорядок, царивший в их рядах, и не щадили ни храмов, ни монастырей.

Едва положили конец неистовству пастухов, как в Пуату, где в то время находился король Филипп V, (сын Филиппа IV, который совместно с лично преданным ему папой Климентом V уничтожил Орден тамплиеров) началось -

«Безумие прокаженных»

охватившее всю страну. Само существование общего восстания прокаженных 1321 года засвидетельствовано многими авторами того времени, например, Гильомом де Нанжи : «Мы сами своими глазами видели такую ладанку в одном из местечек нашего вассальства. Одна прокаженная, проходившая мимо, боясь, что ее схватят, бросила за собою завязанную тряпку, которую тотчас понесли в суд и в ней нашли голову ящерицы, лапы жабы и что-то вроде женских волос, намазанных черной, вонючей жидкостью, так что страшно было разглядывать и нюхать это. Когда сверток бросили в большой огонь, он не мог гореть: ясное доказательство того, что это был сильный яд»[2].

Летом 1321 года множество источников, ручьёв, колодцев и водоемов оказались отравленными. Во всяком случае, люди из них боялись пить. Были ли виновны в заражении вод люди с изъеденным болезнью телом, с лицами мертвецов и культяпками вместо рук, помещенные в лепрозории, откуда им разрешалось выходить лишь с трещоткой в руках? Кто приложил тут свою руку, толкнув на бунт этих проклятых богом людей, помимо все тех же недобитых тамплиеров?

Основной версией в начале XIV столетия, которой поверили европейцы, была следующей: в процессе дознания выяснилось, что в распространении болезни участвовали и иудеи, получавшие финансирование от мавританских королей Гранады и Туниса[3], живущих памятью о Реконкисте. Когда христианский мир в результате распространения проказы утратил обороноспособность, сарацины напали бы и захватили его.

Как бы то ни было, но -

Проказа

достигла своего максимума в Европе примерно через 300 лет после начала Крестовых походов. Эпидемическая ситуация с этой (на сегодня малозаразной) болезнью, стала столь катастрофична, что в целях общественной профилактики церковь устраивала убежища для прокаженных lazaretti - по имени первого госпитального ордена Св. Лазаря, основанного в Палестине в 1098 г. на базе госпиталя для прокаженных, включая бывших тамплиеров[4]. К началу XIV века в Англии было открыто 112 лепрозориев. В это время во Франции, занимавшей тогда территорию, вдвое меньшую, чем сегодня, насчитывалось уже до 2000 лепрозориев.

Проказа внушала ужас современникам, что привело к принятию ряда суровых мер для борьбы с нею. Почти повсеместно в Европе прокаженные лишались гражданских прав и наследства, при этом над ними совершался полный похоронный обряд. В конце процедуры на больного бросали лопатой землю, и с этой минуты он считался уже мертвым. Как перед церковью, так и перед обществом.

Управляющий округом Партенэ («seigneur de Parthenay») писал королю, что один "важный прокажённый", схваченный в своем поместье, признался, что какой-то богатый еврей дал ему денег и некоторые снадобья, состоявшие из «человеческой крови и мочи с примесью тела Христова». Эту смесь сушили и измельчали в порошок, зашивали в ладанки с тяжестью и бросали в источники и колодца. Разумеется, современному человеку понятно, что описанные снадобья не могли вызвать не только эпидемии, но и даже незначительного отравления. Однако в исторических свидетельствах упоминаются лишь те ингредиенты, которые были понятны средневековому европейцу. Что на самом деле входило в состав ядовитых смесей, которые распространяли через прокаженных – сегодня сказать сложно.

Между тем иудаизм давно собирал информацию о проказе, более того – имел и знания об избавлении от нее. В 13 главе в книге Левит (13:12, 13), которая характеризуется отсутствием всяческих границ между нравственностью и культом в период после постройки Скинии, и определяющей законы различающие «чистое и нечистое», говорится:

Если же проказа расцветёт на коже, и покроет проказа всю кожу больного от головы его до ног, сколько могут видеть глаза священника, и увидит священник, что проказа покрыла всё тело его, то он объявит больного чистым, потому что всё превратилось в белое: он чист.

По мнению библеиста А.П.Лопухина этот текст указывал на известную раввинам возможность благополучного разрешения болезни: «проказа “расцветала на коже, то есть тёмный цвет кожи всюду превращается в белый: болезнь выходила наружу, образовывалась на коже кора, постепенно отпадавшая, больной выздоравливал и объявлялся чистым, если только позже не появлялось на заживающих рубцах “живое мясо»[5]. (В современных условиях болезнь полностью излечивается на ранних стадиях без последствий)

В любом случае, этот план тогда явно не прошел – проказа распространялась не так быстро. В отличие от чумы. Попробуем проанализировать исторические свидетельства и документы её распространения.

Чума

острая природно-очаговая инфекционная болезнь, характеризуется тяжелейшей интоксикацией, лихорадкой, поражением кожи, лимфатических узлов, легких, способностью принимать септическое течение. Относится к особо опасным инфекциям. Возбудитель - чумная палочка (Yersinia pestis), растет на обычных питательных средах, оптимум роста 28°С. Инкубационный период от нескольких часов, до нескольких дней. Смертность без надлежащего лечения достигает 95-99%.

Самые древние свидетельства об эпидемиях чумы находятся в шумеро-аккадской мифологии XXII века до н. э. на ассиро-вавилонском языке в поэме о Гильгамеше, правителе города Урука. На двенадцатой плитке (эпос написан клинописью на плитках из глины) изображено отчаяние Гильгамеша, который столкнулся со свидетельством смерти от болезни, принесенной «богом войны и мора Эрром». И от этого мора не было спасения: «Народ мой урукский гибнет, мертвые лежат на площадях, мертвые плывут в водах Евфрата!»

В 1348 году Европу охватила эпидемия страшной болезни бубонной чумы, именуемой «черной смертью». Многие уже тогда считали, что болезни на Европу напустили иудеи. После начала страшной эпидемии в христианской Европе, знатоки Священного Писания сразу вспоминали откровения иудеев, которые «в назидание другим народам» напустили болезнь на Египет ради «исхода». О том, что евреи ушли из Египта во время эпидемии бубонной чумы, пишет в своей «Истории» и александрийский историк Апион: "Шесть дней находясь в пути, они (евреи) заболели бубонами" [6]. Евреи давно пользовались знаниями о распространении болезни. Обратимся к шестой «казни египетской», после (или во время) которых и совершился Исход: «И будет на людях... воспаление с нарывами, по всей земле Египетской» (Исх.9.9). Пояснение к симптомам этой «казни» даёт Большой Толковый медицинский словарь[7]: «Чума (чума бубонная) - одно из наиболее часто встречающихся форм заболевания. В процессе болезни у человека развивается воспаление и опухоль лимфатических узлов в подмышечной впадине или в паховой области - бубон ("bubo")».

Европейская официальная историография предполагает начало эпидемии чумы в Европе с 1347 г., когда расположенный в Крыму город Каффа (совр. Феодосия), контролируемый торговой империей Генуи, был осаждён воинами Золотой Орды под командованием хана Джанибека. После длительной осады, в ходе которой в войске Орды началось «увядание от болезни», осаждающие решили использовать умерших в качестве «биологического оружия». И их трупы, якобы, были переброшены через стены города. Генуэзские купцы бежали, везя на своих кораблях чуму – сначала в Константинополь, а затем на юг Европы, откуда она быстро распространилась.

Была ли «черная смерть» следствием «бактериологической войны татар»?

В настоящее время эта версия, совершенно неизвестная современникам «черной смерти», активно популяризируется в научных изданиях и даже используется в политических целях как доказательство «доступности бактериологического оружия странам третьего мира». В ее основе лежат многочисленные толкования[8] единственного свидетельства некоего юриста из Пьяченццы по имени Габриэль де Мюссе, впервые опубликованное в 1842 г. выходцем из иудаизма А.И.Геншелем по ранее неизвестной и недатированной рукописи, хранившейся в Бреславле, в Гедигеровской библиотеке[9].

Европейскому обывателю предложили следующую версию событий: «Татары, измученные чумой, заразной болезнью, ошеломленные и потрясенные смертью товарищей, гибнущих без всякой надежды на выздоровление, приказывали заряжать трупы в метательные машины и забрасывать им город Каффу, чтобы эти непереносимые снаряды положили конец защитникам города. Город забросали горами мертвецов, и христианам некуда было убежать, и некуда было спрятаться от такого несчастья... Вскоре весь воздух был заражен, отравленная и испорченная вода стала загнивать. Усилилось нестерпимое зловоние». Пораженные ужасом генуэзцы в разгар эпидемии вынуждены были бежать. Дорогой их охватила смертельная болезнь, когда из тысячи оставалось в живых, не заболевая, едва по десять человек. И где бы ни приставали итальянские корабли, везде быстро умирали все те, кто соприкоснулся с прибывшими. «Родные, друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы своим дыханием смертельный яд» (запомним эти слова).

Исторические свидетельства использования в войнах зараженных трупов животных и людей от Древнего Китая и Средневековой Европы - хунну, монголами, турками – действительно существуют. Во времена борьбы династии Хань с северными племенами, генерал Хуо Квибинг описал подобные случаи, когда трупы умерших забрасывались с помощью катапульт в осажденные города. Вопрос только в том, почему от той же чумы не вымерло само войско Золотой Орды, а Джанибек прожил в добром здравии еще 10 лет, пока не был убит сыном в борьбе за престол?

Самое интересное, что Каффа тогда так и осталась в руках торговцев, а не татар, когда моряки-генуэзцы, якобы «бежали, испугавшись болезни». Информация с официального сайта города: «Пользуясь господством на море, каффцы сумели дезорганизовать тыл неприятеля и завершить эту войну весной следующего года решающей ночной вылазкой, в результате которой татары потеряли стенобитные орудия и более пяти тысяч воинов. Следующее подобное, имевшее благополучный для каффской колонии исход, испытание прочности первых городских стен случилось при попытке повторного нападения татар на Каффу в 1346». Более того, уже к 1357 году гэнуэзцы овладели почти всем побережьем Крыма, удерживая его ещё почти сотню лет - вплоть до прихода турок в середине XV века. Зададимся вопросом – «и что же торговцев так туда тянуло?».

Между тем, уже в 1348, от «черной смерти» погибает четверть населения Европы, а к 1352 году в Европе умерло уже треть всего населения или 25 миллионов человек…

Здесь нужно отметить два обстоятельства. Во-первых, специфику региона. Во-вторых, кто записывает и интерпретирует исторические события. Ведь не случайно говорят: «кто владеет историей, то владеет миром»...