Президентская избирательная кампания в маленькой частично признанной республике Южная Осетия стала большим политическим событием.

Во-первых, выборы в Южной Осетии отчетливо продемонстрировали, что несмотря на их игнорирование со стороны подавляющего большинства стран-членов ООН, частично признанная республика не просто существует, она имеет собственную внутриполитическую повестку дня. Для Южной Осетии, образования с оспоренным статусом, не совсем государства, но и не вполне губернии РФ, стержневой проблемой развития является определение цены независимости и самоопределения от Грузии под российским патронажем. Верховный суд республики может сколько угодно отменять итоги голосования, отнимать победу у Аллы Джиоевой (победившей с преимуществом не в 1, а в 16%!) или у любого другого гипотетического оппозиционера, а парламент раз за разом назначать даты новых выборов в надежде на победу «единственно правильного кандидата». Но все это не может отменить запроса, существующего в маленьком югоосетинском обществе. И суть этого запроса – усложнение политической повестки дня. В течение 2004–2008 гг., когда Южная Осетия была вовлечена в «разморозку» конфликта с Грузией, ей было не до конкурентных выборов и политической состязательности. Главными целями были сохранение инфраструктуры де-факто государства и недопущение «недружественного поглощения» Грузией.

Как только эта задача с помощью России была решена, встал вопрос о том, чтобы этими плодами, говоря словами из известного афоризма, не воспользовались негодяи. И разрешению этого вопроса не могут помешать хитрые бюрократические комбинации. Просто потому, что у истории и политики есть своя логика, не зависящая от «креативной политтехнологии». Партию, как говорят шахматисты, можно отложить, но доигрывать все равно придется. Однако пока мы можем зафиксировать, что для постсоветских образований вне зависимости от их статуса главной задачей является не развитие, а пресловутая стабильность. Понимаемая, конечно же, как сохранение по возможности любой ценой позиций правящей элиты. В нынешнем глобализированном мире отменить выборы и установить абсолютистскую модель не представляется возможным. А вот «правильно» пересчитать голоса или вовсе интерпретировать итоги в определенном ключе возможно.

Во-вторых, после 21 ноября 2011 года выборы в Южной Осетии перестали быть только проблемой развития отдельно взятого де-факто образования. В первые месяцы кампании Кремль вел себя по отношению к избирательной гонке несколько отстраненно. Достаточно сказать, что некоторые его башни и башенки играли самостоятельные партии в югоосетинской игре. Кто-то поддерживал Анатолия Бибилова, а кто-то Георгия Кабисова и других «дублеров» преемника Эдуарда Кокойты. Знакомая ситуация по республикам Северного Кавказа, где официальная российская власть стремится передоверить процессы текущего управления проверенным лояльным кадрам на местах, не утруждая себя пониманием нюансов. В случае с Южной Осетией главным доверенным лицом стал не Бибилов, а Кокойты, обеспокоенный, в первую очередь, сохранением своих позиций и административных рент. Именно поэтому действующий президент республики сыграл партию под названием «слабый и зависимый преемник», сохраняя при этом сдержки и противовесы в лице дублеров из числа республиканских чиновников и приближенных бизнесменов.

Но после того, как первый тур оставил за бортом всех дублеров и упростил выбор до двух персон, одна из которых представляла оппозицию, Кремль сказал свое веское слово. Вместо того, чтобы сыграть роль мудрого патрона, наблюдающего за схваткой и мирящего клиентов-противников, Москва поддержала Анатолия Бибилова. Как символ пресловутой стабильности. В итоге на кон была поставлена репутация России и ее политики. Не думаю, что решение Верховного суда Южной Осетии было принято по звонку со Старой площади. Однако вся логика действий Москвы плюс ее привычка полагаться на местных «лоялистов» ускорили именно такую развязку. Теперь на Москву падает тень не только поддержки креатуры Эдуарда Кокойты и его команды, но и решения Верховного суда (принятого в спешке на основании жалобы в 28 строк!), и запрета на участие в новых выборах Аллы Джиоевой. Получается, что для российской власти важнее не 56 % голосов в поддержку оппозиционного лидера, заявившего, кстати, о себе как о «россиянке по паспорту и по духу», а выживание «коллективного Кокойты», то есть команды югоосетинского президента, вовлеченного в административный бизнес с Кремлем и близким ему олигархатом.

Добавим к этому, что на Кавказе не любят проигрывать, и решение Верховного суда об отмене итогов президентских выборов – это то слово, которое невозможно предугадать. По крайней мере, сегодня. Но даже если сегодня югоосетинские избиратели смолчат, не факт, что ресурс их терпения не исчерпается к марту 2012 года (дате новых выборов). В итоге возникает парадоксальная ситуация. Благодаря «охранительным подходам» Кремля и его доверенных лиц в выигрыше оказывается Грузия. До 2011 года она безнадежно проигрывала своеобразное «соревнование» по демократии своим отколовшимся автономиям. В отличие от них в Грузии не было прецедента цивилизованной передачи высшей власти от одного политика к другому. Теперь вот Южная Осетия создает прецеденты нецивилизованного решения вопроса о власти. Теперь Тбилиси может смаковать подробности неуклюжей политики Кремля и его доверенных лиц. Но, похоже, российские власти это не очень волнует. Особенно в канун думских выборов, призванных доказать единство «партии и народа».