(Часть вторая) В целях рассмотрения предмета очерка рассмотрены производственные отношения с точки зрения отношений между людьми по поводу средств производства и их производительного применения, а также предпосылки и условия возникновения и последующего воспроизводства разделения общества на классы и первых государств, известных современной истории.

Ни рабы, ни рабовладельцы Античности, ни пролетарии Древнего Рима не были общественными классами, а равно и не были субъектами производственных отношений, являющихся материальным базисом политий Античности.

Сформулированы положения и выводы, необходимые для понимания общественной природы и обусловленности возникновения античных империй экономическими интересами развития региональной и дальней торговли, формирующими "мiровой" рынок, на материальной основе простого товарного производства.

Отношения между людьми по поводу средств производства и их применения.

Производственные отношения — это, прежде всего, практические отношения между людьми по поводу средств производства и их применения.

Естественным средством производства является "естественная лаборатория" человека как его неорганическое тело, присваиваемое, предметно обрабатываемое и перерабатываемое человеком посредством его производительной деятельности.

"Искусственным" средством производства является "искусственная лаборатория" человека, которая также есть неорганическое тело человека, представляющее собой продукт предметной обработки и переработки производительной деятельностью человека присваиваемого им "естественного" неорганического тела человека.

Но уже с момента повторного возобновления производства, то есть с началом процесса воспроизводства и в течение всей последующей производительной деятельности человека "искусственная лаборатория" человека есть также и продукт производительного применения человеком самоё себя, то есть "искусственных" средств производства.

Собственно и "естественная лаборатория" человека его производительной деятельностью, присваивающей, предметно обрабатывающей и перерабатывающей эту "естественную лабораторию", в действительности превращается человеком во всё более и более "искусственную лабораторию".

Однако различия между "естественной лабораторией", превращающейся в "искусственную лабораторию", становящейся ею, и всеми другими "искусственными" средствами производства необходимо остаётся — это различие обусловлено, прежде всего, различием в мере власти человека над каждой из этих двух "лабораторий".

Власть человека над "естественной лабораторией" очень долгое время существенно ограничена — ограничена настолько, что отнюдь не человек властен над своей "естественной лабораторией", а это его "естественное" неорганическое тело "властвует" над ним, представая пред ним и над ним как господствующая, чуждая и неподвластная ему, но безраздельно властвующая над ним сила.

Есть ещё одно средство производства — сам человек, его органическое тело, включая в него не только индивидуумов, взятых сами по себе, но и особый социум как общественно организованная совокупность индивидуумов.

Человек в обеих его "ипостасях" (индивидуума и общества) доднесь воспринимается и мыслится большинством людей как "естественная лаборатория" человека, то есть как "естественное" средство производства человека.

Хотя не только в действительности, но и в реальности, воспринимаемой и мыслимой этими же людьми, человек разных исторических эпох и в разных частях Земли различался и различается не только по уровню развития культуры и цивилизации.

Социум в целом и индивидуумы, в особенности, не только в этих разных частях Земли, но и в разных странах, в разных нациях различается также и по своей культурности, цивилизованности, способности к производительной деятельности посредством применения разных по своей сложности ("искусственности") средств своего производства, в том числе средств к жизни.

Уже только это должно бы наталкивать людей на мысль о том, что индивидуумы и особые социумы, то есть человек в целом давно уже не есть "естественная лаборатория" или "естественное" средство производства, но стал "искусственным" средством своего производства, в котором опредмечен весь генезис (происхождение) его сегодняшней производительной деятельности и его самого.

Однако это "должное наталкивание" неприметно для индивидуумов само наталкивается на неприметную и непреодолимую для их абсолютного большинства идеологическую стену, окатываясь обратно — к восприятию и мышлению человека как "естественного", то есть биологического (живого) существа, живущего в обществе себе подобных живых существ, природа ("естество", "натура") которых вечна и неизменна.

Производственные отношения — это отношения между людьми по поводу их практического отношения к применению всех этих трёх, в восприятии мышлении человека различающихся между собой, родов средств производства.

Отношения между людьми по поводу практического применения средств производства всей своей жизни, то есть отношения меду людьми по поводу их производительной деятельности, осуществляющей их как себя посредством этой своей производительной деятельности (жизни) во всей её чувственно-конкретной данности и целостности.

Изначально общественные индивиды "естественно" соединены со всеми без исключения средствами своего производства, и это соединение их со средствами производства непосредственное, то есть ничем не опосредствуется. Собственно это и есть коллективное присвоение, которое есть коллективное применение всех без исключения средств производства — коллективное производство общественных индивидов.

Для возникновения частного производства общественных индивидов непосредственные производители должны быть прежде разъединены с применяемыми ими средствами производства так, чтобы они не могли соединиться с ними никак иначе, кроме как по дозволению и на условиях, определённых волей частного собственника соответствующих средств производства.

Пока "искусственные" средства производства не стали машинами, а их производство — не перестало быть делом массового штучного производства, то есть массового ремесла, массовое разделение непосредственных производителей и "искусственных" средств производства монополизацией последних в частную собственность практически не неэффективно и бессмысленно.

Воспроизводство человека, вплоть до начала массового применения современных медицинских и связанных с ними технологий, регулировалось преимущественно производством средств к жизни вообще и объёмами этого производства, в особенности, если не считать массовое уничтожение людей любыми средствами и способами.

А производство жизненных средств по большей части непосредственно зависит от производительного использования "естественной лаборатории" человека. Разъединение человека с этой его "естественной лабораторией" делает его жизнь невозможной, то есть соединение человека со своей "естественной лабораторией" как средством производства его жизни — абсолютная нужда человека.

Отчуждение кормящей территории ("естественная лаборатория") совокупности конкретно-исторических социальных групп (племён, народов) и присвоение её каким-либо общественным субъектом в частную собственность даёт этому общественному субъекту абсолютную власть над той совокупностью племён или народов, которая отчуждена им от их кормящей территории.

Обязательным условием этой абсолютной власти является практическая невозможность для них вернуть себе кормящую территорию, то есть экспроприировать эту кормящую территорию у того, кто экспроприировал её у них и присвоил себе в частную собственность, либо уйти на другую территорию, достаточную для производства необходимых им жизненных средств, и присвоить её как свою.

Невозможность экспроприации экспроприатора кормящей территории обеспечивается лишением экспроприированных средств и возможностей насилия в отношении экспроприатора, изъятием у экспроприированных жизненных средств (эксплуатация) и средств производства ими средств насилия, а также полицейским контролем и регулярным превентивным насилием в отношении экспроприированных.

Наилучшие условия для исключения или пресечения массового ухода экспроприированных обеспечиваются не только и не столько лишением экспроприированных необходимых для этого средств транспорта, но и сколько естественными границами кормящей территории, ограниченной труднопроходимой местностью (пустыни, горные хребты, болота и т.п.) и/или морем.

Именно эти "естественные" условия имелись в наличии там, где и возникли первые из исторических известных ныне государств — Египет, Месопотамия, долина Инда, а также долины Янцзы и Хуанхэ.

Такая определённость производства общественных индивидов кормящей территорией сохраняется до тех пор, пока народы или нации не развили свою "искусственную лабораторию" настолько, что упразднили зависимость получения необходимых им жизненных средств от посредства общественного субъекта, монопольно присвоившего в свою частную собственность конкретную кормящую территорию.

Эта независимость достигается не просто на техническом базисе машинной индустрии, но только в условиях буржуазного производства общественных индивидов, осуществляемого в формах национальных политических государств.

Возникновение разделения общества на классы и государства.

Кто и в какой форме первоначально выступает в качестве того общественного субъекта, который экспроприирует кормящую территорию у большой совокупности племён, присваивая её в свою частную собственность и создавая государство на этой кормящей территории?

Первоначально это не может быть никто, кроме конкретного племени или союза кровнородственных племён, способом жизни которых является война, то есть экспроприация жизненных средств у других племён и их союзов.

Однако, кроме условий, указанных в предыдущих абзацах, необходимыми условиями превращения этого племени или союза племён в господствующий класс, организовавшийся в государство, являются:

1) Объективная невозможность или неэффективность дальнейшего ведения самими этими племенами (племенем) набегового хозяйства.

2) Уровень развития производительной силы объекта экспроприации (совокупности племён, воспроизводящих себя на конкретной кормящей территории), обеспечивающий производство прибавочного продукта, необходимого для воспроизводства захватчика ("нестационарного бандита"), превращающегося в "стационарного бандита".

Жизнеспособность таким способом впервые возникающего государства определяется тем, обусловлено создание и воспроизводство единого материального государства (объединение всей кормящей территории в её предельных естественных границах в одни производственный общественный организм по производству материального богатства) естественными условиями кормящей территории или нет.

В долине Нила это было не только возможно, но и необходимо, поэтому именно здесь возникло и на протяжении двух тысячелетий существовало единое синкретическое государство. В долине Инда (от Мохенджо-Даро до Хараппы) — в значительной мере тоже, а вот в Месопотамии и в долинах Янцы и Хуанхэ — нет, поэтому и там, и там регулярно имели место "эпохи воюющих царств".

Никакой нужды в формальном обращении покорённых племён в рабство в Египте и в других первых государствах не было — покорённые племена воспроизводили себя сами, кормя также и своих господ, не имея никакой возможности сбежать из этого "плена".

Это была первая форма так называемого государственного рабства, которое почти два тысячелетия не осознавалось как рабство, пока рабство не возникло вне пределов Египта.

Возможностей захвата искусных ремесленников, которых не было в самом Египте, например, вплоть до последней трети 2-го тысячелетия до н.э. практически не было - таковых на доступных египтянам территориях практически не было. Радиус доступности был существенно ограничен уровнем развития средств передвижения, а уровень развития пустынных и полупустынных территорий Северной Африки и Передней Азии исключал наличие на них мастеров, более искусных, чем в Египте.

Да и не могло фактическое государственное рабство в Египте осознаваться покорёнными племенами как рабство также и по более существенной — материальной — причине.

Способ жизни покорённых племён вследствие их покорения практически не изменился, а вот условия жизни даже улучшились, зависимость от кормящей территории уменьшилась, ибо появилась чувственно-конкретная "власть", способная ограничивать "произвол" кормящей территории, "приручая" её, которой прежде у покорённых племён не было.

Забота о состоянии, "поведении" и производительности главного средства производства стала бременем господ. Регулярные, но не предсказуемые набеги с грабежами и убийствами соплеменников, производимые "нестационарными бандитами" (другими племенами), прекратились. Вместо них была установлена устойчивая предсказуемая система уплаты дани "стационарному бандиту" в натуре, включая работами на общих объектах ирригации, храмовых и иных комплексах господ.

Таким образом, определяющим моментом системы производственных отношений в первых государствах были производственные отношения между племенами по поводу... общей для всех них кормящей территории?

Нет, это производственные отношения между племенами по поводу практического отношения к "естественной лаборатории" всех этих племён. Эта "лаборатория" была неразрывным синкретическим единством общей кормящей территории и совокупности племён, кормящихся с неё.

Все эти племена, включая организовавшиеся в господствующий класс, и кормящая их территория — это средства производства, по поводу практического отношения к которым и практического применения которых в производстве своей жизни и самих себя все эти племена как раз и вступали, и находились в производственных отношениях друг с другом.

Определяющей предпосылкой, условием, органическим моментом и результатом этих производственных отношений было отчуждение одной совокупности племён от главного своего неорганического тела, неразрывно сопряжённого с отчуждением их же также и от своего органического тела, и присвоение отчуждённого в частную собственность другой совокупностью племён.

Здесь отчётливо видна поляризация между субъектом и объектом производственных отношений — между господствующим классом, представлявшим собой совокупность кровнородственных племён, организовавшихся в государство, и эксплуатируемой совокупностью самых разных племён, организованных господствующим классом в совокупного работника. Органическим моментом этого совокупного работника в основной массе своей был также и сам господствующий класс.

Эксплуатируемый общественный класс не был классом рабов, ибо его органические члены не были организованы как рабы даже в класс в себе, но воспроизводили себя в своей прежней форме племени, переставшей, однако, быть первичной формой производственного общественного организма по производству материального богатства, но оставшейся производственным общественным организмом по производству человека.

Существенным признаком раба является утрата индивидуумом непосредственных производственных отношений и связей со своим племенем, которые только и определяли, и обусловливали "человеческий" статус индивидуума. Именно вследствие этого раб был единичным говорящим орудием, рабочим скотом, вещью в частной собственности, а не "человеком", то есть не органическим членом конкретного племени.

Отсюда и "остракизм" (изгнание из племени) как самое страшное наказание — даже страшнее смерти, ибо смерть есть мука кратковременная, а остракизм — мучение на неопределённо долгое время, включающее в себя мучение страхом голода, холода и всех опасностей дикого мiра зверей, а равно и всеми предметами этого страха.

Так же и господствующий класс синкретических государств архаической Древности, воспроизводящих себя азиатским способом производства, не был классом рабовладельцев.

Как наименовать господствующий и эксплуатируемый общественные классы первых синкретических государств архаической Древности — это меня вообще не интересует, ибо это не даёт ничего и ничего не отнимает ни от действительности, ни от её познания, да и для настоящего и будущего не имеет никакого практического значения.

Существовал ли класс рабов или класс пролетариев в Античности?

Уже в школе нас учили согласно "Происхождению семьи, частной собственности и государства" Энгельса, а также догматам "Истории ВКП(б). Краткий курс" тому, что Античность — это рабовладельческий строй, при котором всю жизнь определяли отношения двух классов — рабовладельцев и рабов.

Но какую долю, спросим для начала, составляли рабы в составе производительных сил полисов Древней Эллады, кроме Спарты? И какую долю — в составе производительных сил Древнего Рима в любой период его истории? Совсем не большинство, и далеко не большинство, а очевидное меньшинство, если кто изучал историю Античности.

А в совокупном продукте античного полиса, кроме Спарты, или Древнего Рима какую долю составлял продукт, произведённый трудом рабов — большую или меньшую? Очевидно меньшую, малую долю, насколько это известно науке, начиная, как минимум, с конца 19-го - начала 20-го веков. Иными словами, способ производства, основанный на применении труда рабов, отнюдь не доминировал в античном способе производства.

Более этого, совсем не рабовладельческий способ производства, применявшийся в ряде частных предприятий Античности, определял существо античного способа производства, который был первым из известных доныне в истории способам товарного производства, предполагающим широкое развитие товарно-денежных отношений.

Все внутри-полисные нестроения и межполисные конфликты Древней Эллады сводятся к конфликтам на почве товарно-денежных отношений, будучи мотивированы, прежде всего, товарно-денежными отношениями.

Одобряемые государственное устройство и социальная дифференциация граждан полиса, отношения между ними, все полисные реформы покоятся на осуждении и вытеснении товарно-денежных отношений, сведении оценки состояния имущества (ведения дома, экономики) "полисных животных" к его измерению количеством производимых продуктов, а не деньгами и не к их накоплению, не к обогащению (хрематистика).

Но дело сейчас не в том, как воспринимали, оценивали и мыслили свои отношения "полисные животные" или граждане Древнего Рима, а в том, какие производственные отношения были материальным базисом Античности, во-первых, и кто был их субъектом и объектом, то есть между кем и кем были эти базисные отношения в Античности, во-вторых.

Основное средство производство в Античности оставалось тем же, что и в Египте, и в Месопотамии, и во всех других регионах — это "естественная лаборатория" человека.

Правда к этой "естественной лаборатории" человека добавилась получившая существенное развитие "искусственная лаборатория" человека. "Искусственная лаборатория" человека была представлена не только "кораблями" и средствами их производства, а также всякого рода ремёслами. Она также была уже представлена "искусствами" ("технэ"), то есть производством техники, технологий и теории (науки), а также практическим "искусством" товарно-денежных отношений (хрематистика) и ведения хозяйства (экономика).

И здесь со средствами производства соединялся труд отнюдь не говорящих рабочих скотов, но "полисных животных", хотя кое-где в какой-то мере применялся также и труд рабов. Однако эпизодически применявшийся труд рабов не определял здесь ничего, за исключением лишь тех случаев, когда возможность занятия конкретного "полисного животного" соответствующим видом производительной деятельности обеспечивалась жизненными средствами, производимыми посредством применения труда рабов.

Рабы не были организованы даже как класс в себе, не говоря уже об организации в класс для себя. Восстания рабов типа восстания под руководством Спартака — это восстания за освобождение из рабства, но не восстания с целью организации рабов в общественный производственный организм (государство), в том числе и не за господство в нём.

Иными словами, рабы Античности ни в реальности, ни в действительности не были общественным классом Античности — они стали "классом" только для буржуазного общества и в буржуазном обществе.

А были ли пролетарии Древнего Рима общественным классом? Лица, не участвующие в производственных отношениях ни непосредственно своим трудом, ни в качестве частных собственников средств производства, применяемых в производстве, какое отношение имеют к материальному базису общества?

Никакого не имеют, кроме пассивно-паразитического отношения в отличие от активно-паразитического отношения, которое характерно для частных собственников средств производства, не участвующих в производстве. Тогда о каком месте пролетариев Рима в исторически определённой системе общественного производства Античности может идти речь, если они никакого отношения к средствам производства не имели?

Прежде чем двигаться дальше, следует отдать себе полный отчёт в том, что ни общественные классы, ни государство не стали предметом исследования Маркса вообще и его научной критики, в особенности. Маркс не успел, да и не мог произвести исследование и критику этих категорий буржуазного общества.

Но Маркс успел рассмотреть, показать и доказать, что любая категория экономической общественной формации практически истинна лишь в условиях наивысшего развития буржуазного общества — только для нации и национального государства, достигших наивысшего уровня развития буржуазного общества категория как объективная форма мышления действительности становится практически истинной.

И это в полной мере относится также и к категориям общественный класс и государство.

К вопросу о социальной организации и природе политий Античности.

Итак, формой организации общественного класса в класс для себя является государство, в котором первоначально только представители господствующего класса являются действительными членами (гражданами) этого государства.

И полисы Античности, и Древний Рим были общим делом, а равно и общим имуществом ("res publica") корпорации духовного родства, организованной по образу и по подобию племени — как одно племя.

Однако земля как главное средство производства формально была разделена и закреплена между структурными подразделениями этого "искусственного племени", внутри которых она была разделена в частную собственность более мелких структурных подразделений вплоть до семьи.

Большая часть этой земли вплоть до упадка полисов в Древней Элладе или имперского периода в Древнем Риме принадлежала свободным, то есть "полисным животным", и применялась ими без привлечения труда рабов. В отдельных случаях к своему мелкому производству они привлекали также и труд рабов, но в объёмах и для работ, которые не изменяли природу и характер производства семьи.

Формально имелась также и "публичная земля". Из неё производилось наделение участками тех новых членов "искусственного племени", которые были "усыновлены", либо тех старых членов его, которые оказались безземельными по обстоятельствам, признанным независимыми от их воли.

А теперь сопоставьте это с разделом земли и пользованием ею в "крестьянской общине" Нового Запада — как в германских землях, так и в славянских, в том числе и в Восточной Европе. Мало этого, сравните это с разделом земли и пользованием ею в индийских общинах в то же самое Средневековье вплоть до колонизации Индии.

Какие общественные классы были в этих общинах, которые вступали в производственные отношения друг с другом по поводу присвоения и производительного применения земли как средства производства?

В племени само племя, будучи производственным коллективом, одновременно есть и субъект, и объект всех своих производственных отношений, ибо собственность племени на все имеющиеся у него средства производства коллективная в отношениях между всеми членами племени, но частная в отношениях со всеми другими племенами.

Полис Древней Эллады — это первая в истории попытка "корпоративной защиты" от стихии рынка, которая впоследствии в определённой мере будет повторена цехами.

Древняя Эллада — это историческая попытка средствами идеологии и политики достичь баланса между производственными отношениями внутри "искусственного племени" и фактическими отношениями частной собственности внутри корпорации духовного родства, воспроизводящей себя на основе простого товарного производства, но еще не осознающей себя таковой и, более того, не желающей признавать себя таковой.

Этот баланс материально был уже невозможен, а потому он постоянно нарушался - все олигархии, тирании и т.д., регулярно устанавливавшиеся и свергавшиеся в полисах Древней Эллады, — это закономерные следствия действительного материального базиса простого товарного производства и специфической общественной надстройки полисов Древней Эллады.

А кто основные исторические деятели простого товарного производства?

Во-первых, относительно "огромная" масса мелких, хозяйственно обособленных в качестве частных производителей = частных собственников, производителей сельскохозяйственных, ремесленных и прочих товаров, в том числе работ и услуг.

И, во-вторых, мелкие и средние торговцы (купечество), а также морские и сухопутные "караванщики", владельцы денежного товара (менялы, производители и владельцы "сокровищ"), обеспечивающие денежное обращение и интеграцию местной торговли в региональную и дальнюю торговлю, доставку, транзит и охрану товаров на маршрутах этой торговли.

Но идеологически и политически мелкие частные производители товаров Древней Эллады в массе своей были ещё не только не готовы к превращению простого товарного производства в развитое товарное производство, но и не хотели этого.

Идеологически и политически они стремились, раз уж в "золотой век" племенного производства общественных индивидов вернуться невозможно, то хотя бы остановить или максимально замедлить дальнейшее развитие товарного производства с присущими ему товарно-денежными отношениями, то есть замедлить, остановить разрушение их космоса.

В то время как купечество вместе со "стационарными бандитами", не только контролирующими маршруты региональной и дальней торговли, но и регулярно экспроприирующими значительные массы товаров, а также владельцы денежного товара, были заинтересованы, прежде всего, в развитии торговли и в снижении своей зависимости от стихии мелкого товарного производства.

Попыткой решения последней задачи как раз и стало рабство - полная экспроприация самих непосредственных производителей в качестве средств производства обращением их в вещное средство производства, всецело подвластное его частному собственнику.

Универсальным средством массовой экспроприации товаров, включая рабов, военным "промыслом" и обеспечение транспорта товаров стала "imperium" как "высшая командная (административная), в том числе военная, власть".

Однако ни военный промысел, ни торговля вместе с транспортом товаров не является производством ни материального богатства, ни производственных общественных организмов (особых социумов), ни общественных индивидов.

Они являются всего лишь перераспределением и распределением материального богатства и людей, производимого функционирующими производственными общественными организмами.

Но какое отношение субъект политических и юридических отношений перераспределения и распределения товаров, произведённых совсем другими общественными организмами, имеет к производственным отношениям по поводу средств производства внутри этих общественных организмов, осуществляющих действительное производство экспроприируемых у них продуктов и перераспределяемых кем-то вне его как товаров?

Какое отношение субъект политических и юридических отношений экспроприации, распределения и перераспределения продуктов, произведённых другими производственными общественными организмами, имеет к субъекту и объекту производственных отношений внутри производящих эти продукты общественных организмов?

(продолжение следует)

Василиев Владимир, 12 ноября 2021 года.