Двадцать лет назад в России началась ваучерная приватизация. Два указа о ее начале были подписаны Президентом Ельциным 14 и 19 августа 1992 года. Они положили начало тем экономическим и политическим изменениям, которые сформировали сегодняшний образ страны.

Наш собеседник — один из непосредственных участников истории двадцатилетней давности — Дмитрий Зайцев, заместитель генерального директора Института фондового рынка и управления, бывший советник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) при Правительстве России, кандидат экономических наук.

— Какую роль вы играли в ФКЦБ?

— Я работал непосредственно с Дмитрием Васильевым, возглавлявшим комиссию, входил в команду его советников. Главным направлением моей работы было развитие паевых инвестиционных фондов (ПИФ).

— Как по прошествии двадцати лет можно оценить процесс приватизации?

— На приватизацию до сих пор есть две полярные точки зрения. Первая — ничего хорошего россиянам она не принесла, это было полное безобразие. Вторая — без приватизации было бы невозможно запустить процессы формирования рынка и института частной собственности. При этом принципиально важным моментом стало то, что приватизация была массовой и проведена в предельно сжатые по историческим меркам сроки.

— А с точки зрения специалиста по ценным бумагам?

— Глядя со своей колокольни, скажу, что один из ключевых результатов массовой приватизации — формирование цивилизованного рынка ценных бумаг, который во всем мире является важнейшим элементом рыночной экономики. До революции 1917 года в России был весьма высокоразвитый фондовый рынок, а ценные бумаги Российской империи очень высоко ценились в мире. Затем последовал провал длиною в 75 лет (как известно, в СССР рынок ценных бумаг просто не существовал). И вот с 1992 года мы ведем отсчет новейшей истории российского рынка ценных бумаг. Не надо забывать, что именно ваучер, знаменитый "приватизационный чек", стал первой ценной бумагой в современной истории России. Хотя уже полтора поколения выросли, которые эту ваучерную историю просто не помнят.

Толчок, который ваучерная приватизация дала российскому рынку ценных бумаг, был мощным. За двадцать лет мы достигли многого, по некоторым параметрам вполне конкурентоспособны с развитыми рынками. А некоторых даже опережаем.

— Мы в семье собрали все ваучеры и вложили их в какие-то появившиеся финансовые организации. В результате остались ни с чем. Это нормально?

— Ваучеры использовали по-разному . Кто-то продавал или просто обменивал на бутылку водки.Кто-то вкладывал в чековые инвестиционные фонды, которые впоследствии стали прообразом паевых инвестиционных фондов (ПИФ). А те, кто поумней, на чековых аукционах обменивали ваучеры на акции приватизируемых государственных предприятий.

Понятно, что в ходе массовой приватизации были и побочные эффекты. Кто то, околдованный высокими процентами и обещаниями золотых гор, вкладывал ваучеры в МММ, "Хопры" и другие пирамиды. Издержки есть всегда. И надо учитывать, что уровень финансовой грамотности у населения был ниже плинтуса. То есть ее вообще не было. Поэтому и попадались на удочку разнообразных мошенников. Сейчас уровень чуть повыше, но ненамного. История с "МММ-2011" в этом смысле очень показательная.

И мы не одиноки в мировой истории. К примеру, в 1920-1930 годах перед началом Великой депрессии на финансовом рынке США случаев мошенничества было ничуть не меньше, чем у нас в период "лихих 90-х ". Пышным цветом расцветали разнообразные финансовые пирамиды, сплошь и рядом наблюдались манипулирование ценами и инсайдерская торговля, то есть торговля ценными бумагами с использованием внутренней или служебной информации, и тому подобные прелести. При этой форме торговли используется конфиденциальная информация, и некоторые игроки на рынке оказываются в привилегированном положении. Такие операции вносили дисбаланс в функционирование самого рынка. И только в 1934 году был принят так называемый закон Пекоры, запрещающий инсайдерскую торговлю на финансовом рынке. За нарушение предусмотрены громадные штрафы. Кстати, сюжет знаменитого голливудского фильма Оливера Стоуна "Wall-Street" строится на эпизоде нарушения именно этого законодательства.

Два года назад и в России был принят специальный закон о противодействии манипулированию ценами и инсайдерской торговле на рынке ценных бумаг. Однако до сих пор реальных судебных дел по этому закону практически нет. Так что, к сожалению, через эту начальную стадию полудикого развития проходят все возникающие финансовые рынки.

— А вам не приходилось использовать приемы инсайдерской торговли? Были ведь вхожи "в круги"...

— Сам я никогда на рынке не торговал, поскольку всю жизнь был теоретиком. Да и денег таких, чтобы торговать всерьез, никогда не было. А что касается потерь, то мы тоже с семьей вложили ваучеры не лучшим образом. Как я уже сказал, самые дальновидные на чековых аукционах приобретали акции крупных госкорпораций типа "Газпрома". А мы вложились в чековый фонд, где всё благополучно сгорело.

Отчасти утешает, что не мы одни. Не то чтобы потеряли, но и не приобрели. Потерять можно только то, что у тебя есть, что заработано трудом, а ваучер — бумажка, реальную стоимость которой никто тогда не знал. Думаю, половина населения, а то и больше, оказалась в такой ситуации. То есть ничего не заработали на приватизации, вот и все дела. Из моих друзей и знакомых, как вы понимаете, людей образованных, не больше пятнадцати человек вложились в акции госкорпораций и до сих пор получают неплохие дивиденды, не говоря уже о том, что за эти годы рыночная цена таких акций подскочила во много раз.

— В чем вы, как экономист, видите главные недостатки периода массовой приватизации?

— То, что уже было сказано. Людям элементарно не объяснили цели и механизмы приватизации, реальную стоимость ваучера и то, как правильно его использовать. Это нужно было сделать обязательно — в доступной форме. Не сделали. Раздали бумажки без особых комментариев. Каждый поступал в силу своих представлений. Поэтому и ловились на мошеннические схемы или продавали ваучер за бутылку водки. Любителей половить рыбку в мутной воде хватало, были люди, которые специализировались на скупке ваучеров, чтобы сконцентрировать их в один мощный "кулак".

— То есть для некоторых граждан процесс приватизации оказался весьма полезен?

— Очевидно. Приватизация запустила механизм первичного накопления капитала. Как известно из работ классиков марксизма-ленинизма, основные выводы которых никто так и не опроверг, он никогда не был и не будет справедливым и чистым. В результате большие куски госсобственности, то есть народного достояния, попали в руки небольшой группы людей, не всегда достойных и честных.

Мы пошли по схеме бесплатной раздачи госсобственности. Другая же схема — продажа, как советовали американцы. Но это было невозможно, таких денег в стране у населения не было. Отсутствовал и институт частной собственности, в законы было введено только понятие "личная собственность" — трусы, носки, бытовые приборы, мебель. Худо-бедно усилиями реформаторов, к которым можно по-разному относиться, частная собственность не только была закреплена законодательно, но и стала реальностью. В России сегодня более 70 процентов собственности — частная. Вопрос дискуссионный: до какой доли надо реально доводить, чтобы сохранить управляемость экономики. Это уже вопросы макроэкономики.

— На Чубайса вешают разных собак. Как можно сейчас оценивать его личность?

— Безусловно, он очень эффективный и жесткий менеджер, который умеет четко формулировать цели и делает все возможное, чтобы этих целей достичь. Образно говоря, "менеджер-комиссар" . Глобальные цели приватизации были достигнуты — добились, чего хотели. А его персональные качества я оценивать не берусь — не был хорошо с ним знаком. Но критиков не всегда понимаю. Не Чубайс принимал персональные решения.

Напомню тем, кто забыл, и тем, кто не знал, что механизм ваучерной приватизации был прописан в законе, принятом Верховным Советом Российской Федерации. То есть теми, кого избирали граждане России на первых свободных выборах. Напомню, что уже тогда существовало противостояние между командой Гайдара и командой Хасбулатова. Получается, что "антинародный" закон о приватизации приняли идеологические противники Чубайса.